КАРАБАХ В ДРЕВНОСТИ

Междуречье Куры и Аракса является одним из древнейших очагов цивилизации. Уже в конце третичного периода, особенно в начале четвертичного — в эоплейстоцене (1) в этом районе имелись все условия, благоприятствующие обитанию здесь человека (2). Есть немало оснований полагать, что территория эта, вместе со Средиземноморьем и Северной Африкой, входила в зону прародины человечества (3), что и здесь происходило становление человека как биосоциального и социального существа. Климат района в ту пору, по сравнению со всеми последующими этапами, был теплым и умеренно влажным (4). Зона эта отличалась богатой флорой и фауной (5). Именно здесь обнаружены древнейшие следы жизни и деятельности человека. И выявлено это в пещере Азых, являвшейся древнейшей после Улалинки на Алтае, стоянкой человека на территории бывшего Советского Союза (6).

Пещера Азых (7) — несомненно, открытие эпохальное. Она стала объектом исследований, начиная с 1960 года. Комплексным изучением пещеры установлено, что вскоре после ее образования, уже более миллиона лет назад (8), она стала посещаться насельниками близлежащих районов, где имелись их стоянки или стойбища, которые задерживались там, обитая некоторое время в пещере, а затем, начиная с гюнц-миндельской эпохи (900-600 тысяч лет назад), стали интенсивно заселять ее (9). Человек обитал в этой зоне несомненно еще до образования пещеры, во всяком случае, за несколько сот тысяч лет до этого. Это видно и из того, что это существо пришло в пещеру уже имея определенные навыки в изготовлении каменных орудий, сделанных из местных пород (10).

Уникальное обиталище наших отдаленнейших предков — Азыхская пещера, ее колоссальный материал имеет исключительное значение в изучении проблем формирования и развития первобытного общества, ранних людей, их материальной и духовной культуры, а также палеоэкологической ситуации, в которой жили и творили древнейшие люди. Благодаря Азыхской пещеры мы можем начинать нашу историю с эпохи самой седой древности — более чем миллион лет назад. История наша благодаря этим открытиям удревнилась на несколько десятков тысяч поколений.

В самых нижних слоях Азыхской пещеры обнаружена дошельская, так называемая галечная культура (11). Эта культура, являвшаяся одной из древнейших на планете, по ряду признаков, нам кажется, сопоставима с олдуайской (12) в Восточной Африке и валлонеевской на юго-востоке Франции (13). В Азыхе встречаются крупные орудия — гигантолиты, грубые рубила архаического типа и так далее.

Чрезвычайно важно, что азыхские материалы позволяют нам еще раз и вполне определенно говорить об общности, глобальности основных законов развития человеческого общества, об общем направлении социогенеза — предполагать универсальность модели образа жизни человека. Эти материалы вполне определенно свидетельствуют против широко распространенных до недавнего времени представлений о постоянных скитаниях, "бродяжничестве" людей эпохи раннего палеолита. Теперь мы знаем, что люди той поры в основном жили оседло, используя пещеры в качестве постоянных жилищ, и перемещались лишь в пределах ограниченных территорий, которые занимали те или иные человеческие коллективы. Разумеется, сказанным вовсе не отрицаются миграции, которые сопровождали человека на протяжении всей его истории.

Азыхские материалы позволяют нам утверждать, что основной формой хозяйства человека на протяжении всего начального этапа первобытного общества была охота на различных, в том числе и крупных, зверей (14). В Азыхе обнаружены кости более сорока видов различных животных — бурого медведя, пещерного льва, носорога, лошади, оленя, лани, кабана и других. Уже на ранних этапах заселения Азыхской пещеры происходит сложение охотничьего хозяйства.

Важнейшими явлениями в Азыхе были ранний огонь, тайник с медвежьими черепами, насечки на одном из этих черепов и архаическое жилище. Азыхский человек очень рано овладел огнем и умел его поддерживать длительное время. Огонь играл огромную роль в истории человечества, начиная уже с самых ранних этапов палеолита. Только благодаря огню человек мог изгнать из пещеры довольно опасных хищников и превратить ее в свое жилище. Огонь, это, по словам Ф. Энгельса, "гигантское, почти неизмеримое по своему значению открытие", изменил не только жизнь, но и сознание человека. Познание огня было первой большой победой человека над природой. Огонь был огромной технической и социальной силой. Он сделал человека независимым от климата, расширил источники его питания. Открытие, поддержание и использование огня отразилось и на осознании людьми количественно-пространственных отношений. Постоянно, непрерывно, определенными порциями "кормил" человек огонь топливом, соразмеряя наличный запас с потребностями дня, ведя, таким образом, счет — преобразовывая пространство во время, переводя объемы вязанок дров в "часы" их горения. И может быть, совсем не случайно, что в древних мифах Прометей, принеся людям огонь, учит их счету. О том, что азыхский человек знал счет, свидетельствуют насечки, специально сделанные на одном из медвежьих черепов (15).

Первые кострища в Азыхе стали пылать уже 700-600 тысяч лет назад (16). Не приходится сомневаться в том, что создатели азыхской раннеашельской (шельской) культуры уже обладали и мышлением, и формирующейся речью, а также какими-то элементами духовной культуры. Несравненно более высоким этапом в жизни азыхского человека была пора, начиная с эпохи среднего ашеля (17) (конец минделя и первая половина миндель-рисса, приблизительно 400-300 тысяч лет назад) и кончая финальным ашелем (конец рисса и начало рис-вюрма, приблизительно 100 тысяч лет назад). Среднеашельский слой Азыха достаточно богат не только орудиями труда, но и материалами, которые позволяют говорить о духовном развитии человека этой поры. Именно в этом слое обнаружен знаменитый фрагмент челюсти женщины, жившей приблизительно 350-400 тысяч лет тому назад (18). Это, по-видимому, невысокого роста существо, имеющее очень большое сходство с антропологическими находками со стоянки Тотавель (19), на западе Франции, может быть отнесено к так называемым пренеандертальцам (20). Тайник с медвежьими черепами (21), "культ черепа" в Азыхе свидетельствует и о появлении у обитателей этой зоны самых ранних, зачаточных представлений о явлениях окружающей среды, на почве которых позднее зарождаются элементы религии. Насечки на одном из медвежьих черепов (22), являвшиеся, несомненно, элементами счета, да и искусства, возможно, свидетельствуют о каких-то космологических наблюдениях обитателя Азыха. Самые ранние знаковые построения, зафиксированные в графике, относятся именно ко второй половине ашеля, приблизительно за 300 тысяч лет до наших дней. Это фрагмент бычьего ребра из стоянки Пеш де л'Азе II (Дордонь) на юге Франции и две небольшие кости из Бильцингслебене в Тюрингии (Германия) (23). Подавляющее большинство исследователей признает подобные нарезки свидетельствами первых попыток человека изобразить и зафиксировать свои мысли. Полагают, что в данном случае перед нами открываются начальные опыты графической фиксации формирующейся речи, имевшие какую-то связь с предысторией письма (24). Азыхантропы второй половины ашеля, прочно заселившие пещеру, создают в ней искусственную среду — каменную кладку полукруглой формы (25). Таким образом, уже более 300 тысяч лет назад азыхантропы делают первые попытки сооружать себе жилища. Проблема жилища волновала человека, уже начиная со времен олдувая (26).

Все сказанное знаменовало коренной сдвиг в "экономике", социальной жизни, в мышлении, интеллекте, воззрения, вкусах, жизнедеятельности обитателя интересующей нас зоны. Следующий за ашелем этап — мусье обычно характеризуется как качественно новая эпоха в масштабах ойкумкены. Это интереснейшая пора неандертальцев, костные останки которых, к сожалению, еще не обнаружены в рассматриваемом районе. Эпоха мустье относительно хорошо представлена здесь в пещерах Азых и Тагларской (27). Началась она приблизительно 100-80 тысяч лет назад.

Крупнейшим техническим достижением эпохи мустье, богатой разнообразным каменным инвентарем, была техника левалуа. Развитие техники привело к очень высокому уровню использования камня и его обработки. Это была настоящая революция в приемах обработки камня. В мустье появляются каменные наконечники копий и дротиков. Значительно усложнилось и достигло высокой степени охотничье хозяйство. Несравненно увеличилась обеспеченность человеческих коллективов пищей. Мустьерский человек обладал богатым духовным миром. Он уже осознал сущность цвета и цветовых соотношений. В инвентаре Тагларской пещеры обнаружены многочисленные заготовки для изготовления орудий, отличительной чертой которых является их цветовая гамма (28). Эпоха мустье, возможно, является временем возникновения новой социальной организации — племени, во всяком, случае, почти, несомненно — "предплемени" (29), основным слагаемым которого был уже относительно большой коллектив, включавший в себя, по-видимому, несколько родовых общин, несколько стоянок с их коллективным трудом. Важной особенностью мустьерского времени является постепенная активизация взаимных контактов, расширение связей между насельниками не только ближних районов, но и довольно отдаленных территорий.

На это, в частности, указывает материал Тагларской пещеры, позволяющий говорить не только об аналогиях с Ериванской стоянкой, но и безусловных связях с мустьерскими культурами территорий к югу от Аракса, включая и Загросскую зону (30). На основании эффектных серийных материалов Тагларской пещеры можно выявить локальные особенности развития местной мустьерской культуры и проследить этапы ее эволюции на протяжении длительного времени последнего ледникового периода. Этот же материал позволяет нам установить подлинные пути раннего расселения человечества, направления древнейших культурных влияний и связей (31).

Несмотря на то, что материалы эпохи верхнего палеолита в интересующей нас зоне еще не обнаружены, следует, однако, учитывая общность, глобальный характер основных законов развития человеческого общества, общее направление социогенеза, универсальность модели жизни человека сказать, что пора эта была особенно важной и значительной. В это время, приблизительно 30-35 тысяч лет назад, появился человек современного типа — Homo Sapiens (человек разумный). С этого времени естественный отбор окончательно потерял свою формообразующую роль, а его место заняли социальные закономерности. Заключая сказанное выше следует сказать, что теперь не может быть никакого сомнения в том, что палеолитический обитатель интересующей нас зоны должен был хорошо приспособиться к окружающей среде, чтобы выжить и продолжить жить и творить. Он в огромной степени отличался от животных именно своим активным использованием природы с помощью сложного комплекса материальной культуры. Он был силен и хорошо вооружен. Несомненно, был в достаточной мере умственно развит и обладал довольно богатым духовным миром. Древнейший обитатель региона вносимыми им изменениями заставлял природу служить его целям, учился постоянно господствовать над ней. Человеческая деятельность являлась основной силой, воздействующей на природные процессы на протяжении всего периода антропогена. К сожалению, мы ничего не можем сказать об эпохах мезолита и неолита в интересующей нас зоне. Это было, как известно, время зарождения и развития производящего хозяйства, "неолитической революции" и так далее.

Энеолитический период в Карабахской зоне, как и в соседних областях, наступает, по-видимому, на рубеже VI-V тысячелетий до нашей эры. Это пора возникновения древнеземледельческо-скотоводческого хозяйства и оседло-земледельческой культуры в названном регионе. Памятниками этой культуры являются жилые древнейшие холмообразные поселения, каковых к настоящему времени выявлено и в определенной мере изучено уже несколько десятков (32). Наиболее важным из них являются Гаракепектепе, Хантепе, Кюльтепе, Гюнештепе, Мейнетепе, Шекерджик, Шомулутепе, Заргяртепе и другие. Часть поселений возникала непосредственно у водных источников, которые использовались и для орошения полей (33). Другие располагались вдоль оврагов, которые образовались в результате выхода подземных вод на поверхность равнины (34). Наконец, имеются и поселения, расположенные вдали от водных источников. Возможно, однако, таковые имелись в энеолитическую эпоху. Недаром позднее жизнь на этих поселениях прекращается (35).

Энеолитическая эпоха является переломным моментом в жизни наших предков, порою определившей весь ход их культурно-исторического развития. Именно в это время окончательно сложились основные элементы производящего хозяйства — земледелие и скотоводство. Упрочилась оседлость.

Энеолитические поселения зоны занимают обычно небольшую площадь в среднем примерно 0,5 гектаров (36), хотя встречаются и такие, площадь которых достигала 5 гектаров (37). Предполагается, что на этих поселениях могли жить коллективы, состоящие, вероятно из парных семей, объединенных в большесемейные общины (38) с числом людей от 50-60 до 300 человек (39). Основным строительным материалом был различных размеров сырцовый кирпич с примесью соломы (40). Основным и ведущим типом жилищ и хозяйственных построек являлись круглые или овальные в плане сооружения (41), хотя встречаются и жилища четырехугольные в плане (42). Как правило все поселения имеют плотную застройку (43). Диаметр жилищ обычно не более трех метров (44). Стены их с обеих сторон обмазаны глиной (45). Жилища имеют очаги открытого типа, расположенные у стен.

Определяющее значение в деле зарождения раннеземледельческих поселений в интересующем нас регионе имело земледелие, игравшее главную роль в экономике той поры. Насельники зоны были знакомы с культурой орошаемого земледелия (46). Высокого развития достигает мотыжное земледелие (47). Племена, населявшие Карабахскую зону, выращивали различные виды пшеницы и ячменя (48). До нас дошло значительное количество жатвенных орудий, в частности, серпов. Обнаружены ступки, песты, зернотерки и теречники.

Значительное место в хозяйстве занимало скотоводство (49). В поселениях обнаружены кости домашних животных — быка, овцы, свиньи, козы (50). Встречаются и кости диких животных — джейрана, оленя, а также кости птиц (51). Домашний скот в ту пору разводили для получения пищи. Охота имела подсобное значение. Говоря о домашних ремеслах следует отметить, что памятники данного региона дали значительное количество хозяйственно-бытового инвентаря каменных и костяных орудий, а также керамики. Наиболее массовым материалом являются обсидиановые и кремневые орудия труда (52). Характерную группу составляют предметы из кости (53). Встречаются и каменные булавы (54). Возрастает значение гончарного ремесла. Появляются двухъярусные керамические печи (55). Керамика в основном представлена фрагментами простых красноглиняных сосудов. Все сосуды ручной лепки. Это неглубокие миски, чаши, различные котлы и так далее. (56). Возникает прядильное дело и ткачество. В памятниках этой поры встречаются и различные украшения — бусы, подвески и тому подобное, часть которых, вероятно, являются привозными (57).

Погребения интересующей нас поры отражают слабую социальную и имущественную дифференциацию. Встречающиеся навершия булав принадлежали, по-видимому, родовым вождям и являлись, очевидно, символами власти. Однако это была еще эпоха первобытнообщинного строя. Развитие культуры насельников Карабахского региона того периода протекало в контактах и взаимосвязях с культурами соседних племен и областей Передней Азии. В конце эпохи энеолита в районе Карабахской равнины появляются какие-то группы мигрантов из областей Месопотамии (58).

В Карабахской зоне хорошо представлена эпоха бронзы, начиная с памятников куро-араксской раннебронзовой культуры, по времени охватывавшей вторую половину IV и все III тысячелетие до нашей эры. В эту эпоху обширные области Центрального и Восточного Закавказья, ряд районов Северо-Восточного Кавказа, территории Южного Азербайджана и Восточной Анатолии были населены носителями единой в основе своей материальной культуры, известной в литературе под названием куро-араксская. Об этнической принадлежности носителей этой культуры в науке высказывались различные предположения (59). В эпоху ранней бронзы, на базе развитого земледельческо-скотоводческого хозяйства и металлургии бронзы, что стимулировало рост численности населения, происходят существенные сдвиги в социально-экономическом и культурном развитии племен, населявших Азербайджан, в том числе и интересующую нас зону.

Раскопками, произведенными на Гаракепектепе, Гюнештепе, Узутепе, Мейнетепе, Кюльтепе, в Ханкенди и других пунктах выявлены остатки различных сооружений и значительное количество вещественного материала, дающего возможность обрисовать быт, хозяйство, культуру, общественные отношения, воззрения насельников региона, их связи с окружающим миром (60).

Поселения куро-араксского периода по сравнению с предыдущим временем встречаются в более широком ареале. Появляются они и в предгорной полосе, на берегах Куры и Аракса (61). Важно отметить, что Мильско-Карабахские степи, прежде густо населенные территории, в интересующий нас период почти пустуют, что, возможно, было связано с наступлением засушливого периода (62). Поселения эпохи застраивались весьма плотно. Наиболее широко практиковалось строительство круглоплановых домов. Сооружались они из сырцового кирпича. В центре их ставились глиняные очаги. Полы и стены обмазывались глиной. Иногда полы бывали окрашены в красный цвет.

Ведущую роль в экономике периода играло земледелие. В поселениях обнаружены обуглившиеся зерна пшеницы, ячменя. Другую важную отрасль хозяйства составляло скотоводство. В поселениях обнаружено много костей домашних животных — быка, коровы, овцы, козы, свиньи, лошади.

На начальных этапах эпохи ранней бронзы ведущее место принадлежало крупному рогатому скоту, в дальнейшем наблюдается тенденция увеличения стад мелкого рогатого скота. Создаются новые возможности в производстве и переработке продуктов питания. Эпоха ранней бронзы характеризуется развитием обработки металла с широким использованием местных руд Карабахского медно-рудного района (63). В поселениях интересующей нас территории было налажено самостоятельное металлургическое производство. Развивалось ткачество и другие ремесла. Обнаружено немало орудий труда. Каменные изделия представлены булавами, вкладышами для серпов, молотами, зернотерками, пестами и другим.

Важное место занимало и керамическое производство. Выявлено множество различных серо-, красно- и чернолошенных сосудов, очажных подставок и интересных образцов мелкой пластики. Керамика украшена рельефным, вдавленным, нарезным орнаментами в виде спиралей, ромбов, треугольников и тому подобным. Происходят изменения в погребальных обрядах (64). На окраине Ханкенди раскопан курган с массовыми захоронениями. Погребенных снабжали различным инвентарем. Встречается обряд трупосожжения. Итак, бронзовый век принес с собою множество значительных перемен, ставших особенно заметными с конца эпохи ранней бронзы. В глаза бросается значительное увеличение производительности труда благодаря развитию скотоводства, которое становится одним из главных богатств насельников Переднеазиатско-Закавказского региона. В самом конце эпохи ранней бронзы, особенно в эпоху средней бронзы, начинает оформляться полукочевое, отгонное скотоводство(65). Рост поголовья мелкого рогатого скота с одной стороны, рост самого населения, вызванный увеличением производительности труда — с другой, был важнейшей причиной расселения племен, вынуждал племена со скотоводческим укладом к мобильности, делал их особо подвижными, отрывал их от сородичей — племен с земледельческо-скотоводческим укладом жизни, что, вероятно, не могло не приводить к различного рода этническим перетурбациям. В конце эпохи ранней бронзы, особенно средней бронзы, благодаря этому расселению были освоены зоны предгорных, горных и даже высокогорных районов под пастбища (66).

Выдвигавшиеся из общей массы скотоводческие племена стали обладателями районов, богатых рудами, некоторым из которых, в числе их и Карабахскому, суждено было стать центрами горнорудного дела и металлообработки.

Хозяйственное и культурное развитие племен региона, появление у них прибавочного продукта стимулировало развитие обмена, контактов и взаимосвязей их с племенами Кавказа и городскими цивилизациями Передней Азии. Все сказанное углубляло имущественную и социальную дифференциацию и приводило в конечном счете к серьезным переменам в социально-экономической, политической, духовной жизни племен, населявших интересующий нас регион. Учащаются войны. Говоря об этнической принадлежности насельников Центрального (да и Восточного) Закавказья в интересующую нас эпоху следует отметить, что хотя зона эта находилась вне сферы письменных источников, у нас нет серьезных оснований думать, что до северо-восточно-кавказских, точнее нахско-дагестанских языков, в этом регионе были распространены какие-либо другие языки. Несомненно, что северо-восточно-кавказская группа языков, как и вообще иберо-кавказская, была автохтонной на Кавказском перешейке (67). Высказанные в науке гипотезы о миграционном происхождении народов и языков Кавказа этой поры были встречены критически. Большинство языковедов предполагает исконное генетическое родство между всеми ветвями кавказской семьи языков, хотя родство это остается еще недоказанным (68). И соотнести ее с куро-араксской культурой, которую некоторые ученые считают индоевропейской по происхождению (что едва ли возможно), никак нельзя.

Если предположительно и можно допустить существование общекавказского языкового единства, то относить его следует, конечно, не к III тысячелетию до нашей эры, как это делали некоторые археологи, а к более раннему времени.

Остается открытым вопрос о генетическом отношении всех кавказских языков в целом к другим языкам и языковым семьям, в частности, к древним языкам Передней Азии. Наиболее обоснованной выглядит точка зрения о родстве нахско-дагестанской группы языков с хурритским и урартским языками (69). Некоторые авторы утверждают наличие какого-либо сходства хурри-урартского с индоевропейскими языками (70), к чему авторитетные ученые относятся весьма скептически (71). Пишут об индоевропейских элементах в кавказских языках, о древнейших индоевропейско-кавказских схождениях и об индо-ирано-кавказском контакте.

В конце III тысячелетия до нашей эры происходит распад куро-араксской культуры, и начинают, по-видимому, складываться основные этнические единицы в Кавказском регионе (72). Интенсивно развивалась жизнь на интересующей нас территории и в эпоху средней бронзы, в самом конце III — первой половине II тысячелетия до нашей эры. Эпоха эта представлена, главным образом, укрепленными поселениями с богатым бытовым материалом и погребальными памятниками. Это Гюнештепе, Хантепе, Узунтепе, Мейнтепе, Узерликтепе, Гаракепектепе и другие. (73). Особенно большой интерес представляет для нас многослойный памятник Гаракепектепе (74). Кстати, это единственный многослойный памятник на Кавказе, отражающий непрерывное развитие на большом промежутке времени от V тысячелетия до нашей эры до позднего средневековья. Здесь обнаружена часть оборонительной стены среднебронзового времени, относящаяся к II тысячелетию до нашей эры. Эти трехметровой толщины стены выложены из больших скальных глыб и булыжников.

В нижних горизонтах поселения, как и в других, обнаружены остатки больших жилых сооружений, возведенных из сырцовых кирпичей. Большую роль в строительстве играло дерево, отпечатки и обгорелые куски которого часто встречаются при раскопках. Хозяйственной основой жизни поселений эпохи средней бронзы являлось земледелие и скотоводство (75). О земледелии говорят злаки, в частности, зерна пшеницы разных видов, голозерного ячменя, проса, семена бобов, а также масличного растения — ляллеманции. Обнаружены семена винограда. О скотоводстве говорят многочисленные кости домашних животных — быка, козы, овцы, свиньи, собаки и (что очень важно) лошади. Последнее обстоятельство должно свидетельствовать о полукочевой форме скотоводства. Обнаружен значительный сельскохозяйственный инвентарь — зернотерки, ступки и тому подобное. Найдены каменные булавы, оружие, украшения из бронзы, кости, сердолика, глиняные пряслица, женская статуэтка и так далее. В поселениях обнаружено много керамического материала. Среди него преобладают фрагменты серо- и чернолошенных сосудов, поверхность которых украшена различным орнаментом. Попадаются также фрагменты красноангобированной посуды с черной росписью. Карабахская зона вместе с Мильской степью являлась одним из двух, существовавших в Азербайджане среднебронзовой эпохи, крупных центров керамического производства (76).

Материальными доказательствами значительного развития в эпоху средней бронзы являются многочисленные и разнообразные предметы, процветающее в ту пору металлургия и гончарное дела, рост поголовья мелкого рогатого скота, приведший к окончательному оформлению отгонного скотоводства. Все сказанное еще более углубляет имущественную дифференциацию. Торжествует патриархат. Учащаются грабительские войны.

Вторая половина II — начало I тысячелетия до нашей эры — это эпоха поздней бронзы и начало века железа на территории Кавказа и северо-западной части Иранского плато, характеризующаяся блестящим расцветом металлургии интересующего нас региона, ставшей в ряд с металлургией центров Древнего Востока (77). Это время распада первобытно-общинного строя и постепенного перехода к раннеклассовым отношениям в интересующем нас регионе.

Археологические культуры Центрального и Восточного Закавказья были в этот период очень близки друг к другу и резко отличались от синхроннной культуры Западного Закавказья (78). Сказанное, возможно, сигнализирует о складывании племенного союза на базе части нахско-дагестанско-хурритских племенных групп, о возникновении контуров будущего албанского союза племен. Для интересующей нас территории названного времени характерно наличие по преимуществу укрепленных поселений и особенно могильников. Из числа поселений могут быть названы Узерликтепе, Шекерджик, Заргяртепе и другие. О высоком уровне развития общества этого времени ярко свидетельствуют многочисленные археологические материалы. Исключительно высокого развития достигает отгонное скотоводство, при сохранении важной роли земледелия. Для этой эпохи мы можем говорить о значительном развитии ремесла и не только металлургического — расцветает металлургия бронзы, начинается освоение железа, но и гончарного. О постепенном распаде первобытнообщинного строя свидетельствуют имущественная дифференциация, засвидетельствованная в погребениях воинов и вождей племен, резко выделяющихся из общей массы захоронений общинников. Так, в курганных захоронениях Карабаха обнаружены редко встречающиеся в Закавказье золотые изделия, предметы из перламутра и слоновой кости, а также много бронзовых изделий и других предметов. Часть вещей — привозные.

Из числа наиболее интересных погребальных памятников могут быть названы Ходжалинский, Арчадзорский, Ахмахинский курганные могильники, Карабулагский некрополь и другие. Огромный Ходжалинский могильник начал складываться приблизительно на грани II-I тысячелетия до нашей эры, отразив в себе основные черты погребальных обрядов племен региона. Интенсивное развитие производительных сил не могло не влиять на производственные отношения. О значительных сдвигах в этом отношении, прежде всего, свидетельствуют погребальные памятники, которые говорят о разложении родового строя, различных изменениях, усложнении межплеменных и внутриплеменных отношений. Эти памятники говорят о рабах, о знати, о племенных вождях. Сказанное выявлено в Арчадзорских, Ахмахинских и других курганах.

Война в это время становится наряду со скотоводством, земледелием и ремеслом, одним из главных дел насельников региона. Более быстрыми темпами развиваются связи со странами Передней Азии. В погребениях интересующей нас эпохи обнаружены глазурованные сосуды, цилиндрические печати, различные золотые изделия, пастовые бусы, перламутровые украшения, раковины моллюсков и, наконец, знаменитая агатовая бусина с именем Ададнерари I, по-видимому, относящаяся к концу XIV-началу XIII века до нашей эры. (79).

В более позднее время на юго-западных окраинах нашего региона появляется новая сила — урартские захватчики. Хотя зона Карабаха никогда не была завоевана урартами, можно полагать, что они играли какую-то роль в появлении на интересующей нас территории предметов переднеазиатского импорта. Контакты со странами Передней Азии не могли не влиять на развитие Карабахского региона, как в социально-экономическом, так и культурном отношениях. Широкое производство железа, возникшее на базе местной металлургии, начинает давать о себе знать уже в начале I тысячелетия до нашей эры.

Очень трудно сказать насколько был затронут Карабахский регион в период продвижения по территории Закавказья ирано-язычных племен в конце II — начале I тысячелетия до нашей эры и несколько позднее — в период киммеро-скифских походов. В мидийско-ахеменидскую эпоху власть мидян, а позднее и персов почти, несомненно распространялась и на Юго-Восточное Закавказье. Еще Геродот утверждал, что власть персов простиралась до Кавказского хребта (80). Ряд обстоятельств позволяет полагать, что картина эта восходит к мидийской эпохе (81). Часть областей Юго-Восточного Закавказья входила в XI сатрапию, куда относились каспии, павсики, пантиматы и дарейты (82). Есть основания считать, что в XI сатрапию входили и албаны, которы, как полагают ученые, скрывались под общим наименованием каспиев (83). Другая часть Юго-Восточного Закавказья входила в XIV сатрапию, куда причислялись утии, мики и сагартии (84).

Мы знаем, что в гавгамелской битве мидяне, которыми командовал Атропат, "были соединены" с кадусиями, албанами и сакесинами (85). Последнее обстоятельство заставляет думать, что интересовавшие нас албаны и сакесины выступали как союзники мидян, а не Персидской державы в целом (86).Это может свидетельствовать о преемственности политики, идущей, вероятно, от царей Мидийской державы, которые считали этот район, по-видимому, своим достояние (87). Атропат и Атропатиды владели названными областями, очевидно, по традиции, являясь политическими преемниками мидийских владык, по крайней мере — владетелей Мидийской сатрапии.

То обстоятельство, что Атропату были подчинены (или были его союзниками) албаны и сакесины свидетельствует о том, что власть его распространялась на XI и XIV сатрапии. В пользу владения XIV саирапией свидетельствует то простое обстоятельство, что у Атропата существовали какие-то союзническо-даннические отношения с насельниками Сакасены, расположенной севернее (точнее: северо-западнее) Отены, области обитания утиев. Наконец, в пользу распространения власти Атропатидов на междуречье Аракса и Куры говорит и то обстоятельство, что власть правителей Атропатены распространялась и на отдельные районы Западного Закавказья (88), владеть коим нельзя без подчинения областей восточного Закавказья.

История застает албанские племена не только на Левобережье куры, но и на территории Правобережья (89). Они, как мы видели, упоминаются впервые в связи с событиями последней трети IV века до нашей эры. (90). По словам античных авторов, число албанских племен достигало 26 (91). Из числа этих племен кроме, собственно, албан для нашей темы важны утии, содии (цавдеи), айнианы и некоторые другие. Ученые считают, что албанские диалекты относятся к дагестанским языкам (92), ибо уже немало фактов свидетельствует в пользу древнеудинской (93) принадлежности мингечаурских надписей (94), языком которых, конечно, мог быть только албанский (95), точнее — один из албанских диалектов (96). Важно отметить, что и сама историческая традиция, в частности и армянская, отождествляет албан, древних утиев — отенов с современными удинами (97), язык которых, вне всякого сомнения, относится к дагестанской группе языков (98). Не менее важно и то, что сами удины в известном письме на имя Петра I писали "…мы агваны (то есть албаны) и по нации утийцы".

В автохтонности албанского племенного союза на территории Юго-Восточного Закавказья нет никакого сомнения, чего, однако, нельзя сказать в отношении армян и армянского языка, которые могли появиться в областях Закавказья в лучшем случае не раньше эпохи завоевательных войн Артаксия и Зариадрия, т.е. после II века до н.э.

Правда, в последнее время в Армении все чаще звучат утверждения об "автохтонности" армян и армянского языка на Армянском нагорье и собственно на территории Закавказья. Пишут о том, что армяне, говорившие именно на армянском языке, и жили в Армении и говорили на нем "искони" (99). Печатаются статьи о "хаяссом иероглифическом письме", относимом якобы к XIV-XVII векам до нашей эры. Утверждается, что от "мецаморского-гиксосского-древнеармянского" алфавита XVIII века до нашей эры произошли все алфавиты мира, что клинообразное письмо Вана, является, будто бы армянской клинописью и следует читать по-армянски и так далее. (100). Подобные разговоры, как это неоднократно показано (101), никакого отношения к науке не имеют, являются сущей фальсификацией с целью доказать аборигенность армянского элемента на территории современной Армении и соседних районов.

Теперь хорошо известно, что Армения не является родиной армянского этноса. Здесь он — элемент, безусловно, пришлый. Древнеармянский народ сложился в зоне верхнеевфратской долины где-то в первой половине I тысячелетия до нашей эры. (102). Еще во времена Геродота армяне населяли только западную часть так называемого Армянского плато (103). Ксенофонт подтверждает данные Геродота, говоря, что когда он вступил на территорию фасианов и таохов, которая позднее стала именовать Северо-Центральной Арменией, то он понял, что армяне остались позади (104).

Албанское государство возникло приблизительно в III веке до н.э. С I века н.. Албанией правит парфянский по происхождения род Аршакидов (105). Сообщая об это периоде, наши источники свидетельствуют о том, что южная граница Албании тогда проходила по реке Аракс (106), то есть все междуречье Куры и Аракса входило в состав Албанского государства. Здесь именно размещались исторические земли Карабаа — Отена, Цавдея, Орхистена, частично Араксена. Моисей Хоренский свидетельствует о том, что Арану, который, по-видимому, является легендарным предком, так сказать, эпонимом албан (что, возможно, связано со среднемидийским названием Албании Arran, парфянским — Ardan), "выпала в наследство вся Албанская равнина с ее горной частью…" и что "от потомов Арана происходят племена — утии, гардманы, цавдеи и кяжество Гаргарское" (107). Из числа названных племен утии, цавдеи — несомненно, и гаргары — почти несомненно обитали в зоне Карабаха. Таким образом, наши источники определенно свидетельствуют об албанском происхождении племен Карабахского района.

Албанское племя утиев-отенов, являвшееся предками нынешних удин (108), знают еще античные авторы. Утиев упоминает Геродот, помещавший их в XIV сатрапии (109), рядом с миками, обитателями Муганской степи (110). Область обитания утиев, согласно Пилиню (111), граничила с Атропатеной по Араксу и именно в той его части, которая примыкала к Мугани, где обитали упомянутые выше мики (112). Как и мики. Ути выходят на историческую арену в первой четверти V века до н.., принимая участие в походе Ксеркса на Грецию. Племя содиев (113), по-видимому, следует отождествлять с племенем, название которого засвидетельствовано в наименовании области Содукена, которая помещается в Арцахе (114). Гаргары — одно из главных албанских племен. Утверждают, что албанский алфавит был создан на базе гаргарского языка (115).

В числе племен интересующей нас зоны античные авторы знают и айнианов. Страбон пишет, "что… айнианы построили в Утии укрепленный город, который называется Айнианой; здесь показывают греческое оружие. Медные сосуды и могилы" (116). Область Айниана поднее входила, по-видимому, в состав Пайтакарана (117). Тот же Страбон в интересующей нас зоне упоминает анариаков (118) и свидетельствует о том, что в области Утия "находится город Анариака, где говорят, можно видеть прорицалище спящих" (119), то есть тех, кто гадает во время сна. Некоторые ученые "анариаков", что обычно переводится как "неиранцы", исправляют на "араниаков", полагая, что возможно, название это происходит от имени легендарного прародителя албанских племен Арана (120). Имеются более поздние данные, свидетельствующие об обрядах, связанных с культом женского божества, плодородия, о вещей птице в Утике (Утии) (121). У Страбона есть сведения о том, что в Утии живут "и некоторые другие племена, занимающиеся более разбоем и войной, чем земледелием, что объясняется суровостью страны" (122). Говоря об Орхистене, Страбон отмечает, что она "выставляет наибольшее число всадников" (123). Возможно, сказанное является наиболее ранним свидетельством, позволяющим предполагать существование в зоне Карабаха породы лошадей, позднее известной как карабахская.

Как отмечалось выше, армяне появились в областях Закавказья в относительно позднее время. По-видимому, условия для продвижения армянской экспансии на Восток подготовило падение Персидской державы (124). Очевидно, в период между путешествием Ксенофонта и созданием Оронтидского Армянского государства во II веке до нашей эры, армяне захватывают контроль над Центрально-армянским плато (125) и резиденция их государства уже перемещается в Армавир в Араратской долине (126). Агрессивность армян не могла не быть замеченной Страбоном, который писал: "… Армению, в прежние времена бывшую маленькой страной, величили войны Артаксия и Зариадрия… Они расширили совместно свои владения, отрезав часть областей окружающих народностей, а именно: у мидян они отняли Каспиану, Фавнитиду и Басоропеду; у иберов — предгорье Париадра, Хорзену и Гогарену, которая находится на другой стороне реки Кира; у халибов и моссиников — Каренитиду и Ксерксену, которая граничит с Малой Арменией или является ее частью; у катаонов — Акилисену и область вокруг Антитавра; наконец, у сирийцев — Таронитиду" (127).

Удивительно, что некоторые армянские ученые этот явно завоевательный процесс вопреки очевидности пытаются представить как объединение "армяноязычных областей" (128). За относительно короткий отрезок времени армяне, продвинувшись по довольно обширной территории, захватывают ее и ассимилируют ее население. Так, во II-I веках до нашей эры была создана так называемая "Великая Армения". Вскоре армяне начинают теснить и своих новы соседей уже на территории Закавказья. Экспансия армян в отдельные периоды распространялась и на некоторые закавказские области. Как мы видели, они захватывают у мидян Басоропеду, Каспиану и фавнитиду, под последней из которых, возможно, скрывается название Сюника (129). Следовательно, они вплотную подошли к зоне Карабаха. Судя по Страбону, армяне захватили Сакасену, Орхистену и некоторые другие области, ибо они перечисляются амасийским автором как армянские провинции (130). Однако верить Страбону можно не всегда: "География" его содержит немало противоречивого, поскольку он некритически использовал разновременные сообщения лиц. Весьма недолго бывавших в Албании и поэтому плохо осведомленных о событиях предшествующего им времени (131). Это и было причиной того, что географ делал различного рода несправедливые и легковерные обобщения (132). Трудно поверить Страбону, когда он, например, говорит о Сакасене как армянской области. Этому противоречит его же утверждение о том, что река Кура протекает через Албанию (133). Если это так, то тогда Сакасена это не армянская, а албанская земля.

В науке существует точка зрения о том, что в период завоевательных войн армяне захватили и земли Куро-Аракского междуречья (134). Другие (это обычно армянские авторы) даже утверждают, что это — территория собственно северо-восточной части Армении, что население этой части "армянской" Албании было изначально армянским (135). Если с первой точки зрения, авторы которой обычно опираются на данные Плиния, Диона Кассия, Плутарха и некоторых других античных авторов, считавших южной границей Албании реку Куру (136), можно спорить, то вторая точка зрения — это плод чистейшей фальсификации и выдумки, диктуема националистическими амбициями и желанием во что бы от ни было утвердить явно ложную точку зрения об автохтонности армянского этноса на территории Закавказья.

О том, что сказанное никак не может быть отнесено, по крайней мере, к Карабахской зоне, свидетельствуют и одонтологические исследования, дающие информацию об энтогенезе популяций и их взаимоотношениях, которую, как полагают ученые, пока не удалось получить по другим антропологическим системам (137).

Эти исследования позволяют утверждать, что для армян Нагорного Карабаха "самыми близкими по сопоставительной таблице оказываются две группы азербайджанцев и лезгин, а в первом десятке близких по зубной системе групп оказываются все три азербайджанские, кумыки, лезгины, три причерноморские, адыгейцы и лишь одна армянская (138). Исходя из сказанного, специалисты приходят к выводу, что "со времени заселения армянами Карабахской области они сохранили язык, культуру, религию и этническое самосознание, и, по-видимому, ассимилировали и включили в свой состав ближайшие этнические группы, смешавшись с населением закавказской долины…" (139).

Сказанное вполне согласуется с данными истории, со всем тем, что мы знаем об этнополитических процессах, происходивших в зоне Карабаха. Истину о том, что население интересующей нас территории — это обармянившиеся бывшие албаны хорошо знали грамотные люди еще в прошлом столетии. Исходя из сказанного выше, мы можем определенно сказать, что никакой речи о том, что население Правобережой "армянской" Албании было изначально армянским (140), что эти области являлись Восточной Арменией быть не может (141).

Что касается первой точки зрения, то, возможно, в отдельные периоды экспансионистские устремления армянских владык и распространялись на территории Куро-Аракского междуречья. Однако никак нельзя согласиться с тем, что будто "Правобережная Албания около шести столетий входила в состав централизованного рабовладельческого государства Великой Армении…" (142). Сказанное противоречит всему тому, что мы знаем об истории Армении и прежде всего потому, что после разгрома Тиграна II римлянами в 66 году до нашей эры никакой так называемой "Великой Армении" уже не было. Армения вынуждена была отказаться от всех завоеванных земель, за исключением Месопотамии и Кордуены. Армянский царь был объявлен "другом и союзником римского народа", что на дипломатическом языке той поры означало признание полной независимости Армении от Рима, что в принципе продолжалось и позднее, вплоть IV века.

Исходя из сказанного, со всей определенностью следует заявить, что земли Албанского Правобережья в период с I века до нашей эры по IV век нашей эры не могли быть на длительное время включены в состав Армянского государства. Мы не исключаем, конечно, отдельные эпизодические наскоки армян, которые могли иметь и, вероятно, имели место в указанное время. Территория Армении официально документированная договором 66 года до нашей эры, сохранялась до 37 года, когда по конвенции, заключенной между Римом и Парфией, от Армении к Парфии отошла также и Месопотамия. В этих документах ничего не сказано об албанских областях. Границы Армении 37 года официально были признаны по договору 298 года и оставались без изменения до 387 года.

Вся первая половина I века характерна для Армении кратковременным царствованием царицы Эрато, последней представительницы династии Тигранидов, сменой царей, являвшихся то римскими, то парфянскими ставленниками. О политической судьбе Армении I века весьма важные данные представляют нумизматический материал, свидетельствующий о падении царства, об оккупации Армении, прославляющий римские победы над Арменией и так далее. На монетах той поры Армения аллегорически изображена в образе женщины, сидящей под ногами римского императора, в виде покоренного быка, плененного армянского воина, умоляющего о пощаде и так далее. (143). В том же I веке Армения была отдана императором Августом правителям Атропатены. Согласно данным Диона Кассия и Тацита, в 30-50-е годы Арменией управляли иберийские царевичи (144).

На протяжении I-II веках в Армении стояли римские войска, стратеги которых были хозяевами страны (145). Чрезвычайно важно, что Армянское царство, правитель которого был вассалом Рима и получал корону из рук римлян, до 358 года платило Риму подати (146). На протяжении I-IV веках "Великая Армения" никак не могла вести агрессивную политику, ибо находилась в попеременной зависимости то от Рима, то от Парфии. Конечно, о захвате Арменией на длительное время албанских областей речи и быть не может.

Авторы, писавшие о неименной на протяжении веков "Великой Армении", базируются на трудах таких раннесредневековых авторов, как, например, Фавстос Бузанд, Мовсес Хоренаци и другие, забывая при этом, что картина, нарисованная ими, отражает не реальную действительность, а "их собственные идеалы — единую объединенную Армению, противостоящую угрозе Зороастрийской Персии" (147). Совершенно бесспорно, что эта картина "искажает действительность", ибо Армения, например в IV веке (и не только) "не была единой, не была объединенной" (148).

Что касается Албании, то положение ее в I-IV веке было несравненно лучшим, чем в Армении (149). И если ей иногда и приходилось придерживаться римской или парфянской ориентации, она, в отличие от Армении, не теряла своей самостоятельности, о чем кроме всего прочего свидетельствует чеканка албанской монеты. Зависимость Албании от Рима носила номинальный характер. Согласно данным Плутарха и Аппиана, албанский царь не присутствовал в триумфе Помпея в Риме, что определенно свидетельствует о том, что римлянам не удалось включить Албанию в состав Рима в качестве его провинции (150).

В начале II века, когда весь Кавказ был приведен в подчинение Риму, самостоятельной оставалась лишь Албания (151). В середине и второй половине III века Албания была настолько независимой, что в отличие от соседей, албаны могли позволить себе "не принять письма" сасанидского царя царей Шапура I (152). У нас нет оснований полагать, что положение Албании осложнилось в IV веке. Исключая случайные наскоки и, возможно, временные захваты каких-то албанских территорий со стороны Армении, Албания I-IV веках, южные границы которой проходили по реке Аракс, владела и междуречьем Куры и Аракса. Сказанное нами о политической ситуации в регионе в первые века нашего летоисчисления, с уверенностью позволяет заявить, что на исходе античности зона Карабаха, невзирая ни на что, оставалась этнически и политически утийско-албанской частью суверенного Албанского царства. Колонизация и арменизация этой территории — явление более позднее. О захвате "армянскими феодалами" областей нынешнего Нагорного Карабаха писал академик И.А. Орбели (153), об "арменизации" населения ее — академик С.Т. Еремян (154).